женной на картинѣ. Такого скипетра, по утвержденію Robert'a, не удалось до сихъ поръ обнаружить въ рукахъ смертныхъ женщинъ. Благодаря этому открытію гипотеза Welcker'a становится болѣе вѣроятной, и мы можемъ уже увѣреннѣе возстановлять трагедію Софокла по Овидію. Прежде всего мы можемъ предположить, что завязка трагедіи у Софокла сходна съ завязкой у Овидія и дана въ видѣ столкновенія двухъ культовъ, культа Лето и ея дѣтей и культа Ніобеи. Слѣдующій моментъ трагедіи, который намъ удалось освѣтить полнѣе, представляетъ уже самую катастрофу, слагающуюся изъ сообщенія вѣстника о гибели сыновей и изъ смерти дочерей. Сообщеніе вѣстника, какъ мы видѣли, сопровождалось жалобой одной изъ сестеръ (fr. 409). Возможно, что сюда же относится Adesp. 7, въ которомъ мамка вспоминаетъ о томъ, какъ она пеленала одного, а можетъ быть и нѣсколькихъ изъ убитыхъ сыновей. При сообщеніи вѣстника Ніобея, конечно, присутствовала. Дальше дѣйствіе шло, надо полагать, какъ у Овидія. Ніобея не сдается послѣ ужаснаго перваго удара, напротивъ, illa malo est audax. Возможно, что туть-то она и произносить ту zakliot пак, о которой упоминаютъ Аристофанъ въ „ Осахъ“ и схолін. Ніобея, увлекшись своей рѣчью, гдѣ она обвиняла, вѣроятно, несправедливыхъ боговъ, ничего вокругъ себя не видитъ и не слышить и, какъ у Овидія, sonuit contento nervus ab arcu: qui praeter Nioben unam conterruit omnes. Во время монолога слышны крики четырехъ сестеръ, убитыхъ во дворцѣ. Къ концу выбѣгаетъ раненная Ніобида; происходитъ сцена, о которой мы уже говорили. Въ концѣ концовъ наступаетъ кульминаціонный пунктъ всей трагедій: младшая дочь выбѣгаетъ, въ ужасѣ прижимается къ матери, какъ показываетъ картина. До сихъ поръ все шло, какъ у Овидія, но тутъ мы замѣчаемъ на картинѣ черту, противорѣчащую концепцій Овидія. У Овидія мы слышимъ отчаянный возглась матери unam minimamque relinque: отъ божественной природы Ніобеи не осталось слѣда. Совсѣмъ не то на картинѣ, а стало быть и у Софокла. Взоръ дочери устремленъ туда, откуда летять стрѣлы, Ніобея же поднимаетъ глаза къ небу съ выраженіемъ упрека, относящагося къ Зевсу, допустившему такую вопіющую несправедливость по отношенію къ ней — богинѣ. Въ этомъ-то и кроется различіе между пониманіемъ Овидія и Софокла: для Овидія Ніобея самозван . ная богиня, справедливо за это самозванство наказанная, для Софокла она дѣйствительно дво; хаì дeoyavvys. Остается теперь отвѣтить на вопросъ, какъ оканчивалась трагедія. Отвѣтъ на это одновременно рѣшитъ окончательно нашу исходную дилемму: изобразилъ Софоклъ только часть миѳа, или весь миѳъ? Допустить, что смертью дѣтей вся трагедія заканчивалась, нельзя, такъ какъ это противорѣчило бы категорическому указанію Евстаѳія и схолій, что Ніобея у Софокла вернулась въ Лидію. Это возвращеніе могло быть изображено двумя способами: либо введеніемъ въ трагедію deus ex machina (какъ предполагаетъ Robert), либо эпилогомъ въ Лидіи, гдѣ выступала бы сама Ніобея. Противъ второго способа говорить только общее и мало убѣдительное возраженіе, что перенесеніе дѣйствія въ Лидію было бы абсурднымъ (?), какъ думаеть Robert. Противъ перваго способа высказывается время созданія трагедій „Ніобея“. Въ виду того, что въ „Антигонѣ“ мы имѣемъ подробный пересказъ миѳа о Ніобеѣ (ст. 822-838), есть основаніе предположить, что "Ніобея“ написана до „ Антигоны“, слѣдовательно принадлежитъ къ числу раннихъ трагедій Софокла, а потому deus ex machina невозможенъ. Эта датировка не только отрицаетъ возможность перваго способа, но и подкрѣпляетъ предположеніе объ эпилогѣ въ Лидіи. Въ раннихъ трагедіяхъ Софокла замѣтно вліяніе Эсхила, и есть основаніе полагать, что, перенося дѣйствіе изъ Ѳивъ въ Лидію, Софоклъ подражалъ подобному пріему Эсхила въ „Хоэфорахъ". Далѣе, замѣчаніе Аристотеля (Poet. с. 18, § 15) имѣетъ въ виду Софокла, написавшаго въ противоположность Эсхилу трагедію „Ніобея“ из ката мерой, т. е. соединившаго въ трагедіи обѣ части миѳа. (Къ этому выводу мы неизбѣжно придемъ, какую бы редакцію этого спорнаго текста мы ни приняли). Сопоставляя всѣ эти аргументы, мы приходимъ къ выводу, что трагедія Софокла заключала въ себѣ эпилогъ въ Лидіи и что къ ней слѣдуетъ отнести отрывокъ, въ которомъ Танталъ выражаетъ свое удивленіе и ужасъ по поводу превращенія Ніобеи въ камень (Grenfell and Hunt, Oxyrhynchus Papyri, II, p. 23). Вотъ этотъ отрывокъ съ дополненіями Blass'a: [πηγάς· δι]όγρῳ κάλυβι κοιμηθήσεται. Ε. Depon. |