церковью: ни о какихъ другихъ отношеніяхъ между нами не можетъ быть и рѣчи).“ Противъ такого довода возражать, безъ сомнѣнія, мудрено. С. не рѣшается, однако, укрѣпиться на этой, позицій - онъ опять-таки колеблется, онъ опять не знаетъ, чего же добиваться. Какъ ни силенъ приводимый имъ доводъ, онъ самъ ослабляетъ его значеніе., Устранить эти препятствія очень трудно, но возможно. Во всякомъ случаѣ нужно употребить всѣ средства.“ Въ заключеніе, для выхода изъ тупика, онъ предлагаетъ очень старинный способъ, всего лучше помогающій неопытной юности: - повременить. Къ сожалѣнію, С. и его кузина были тутъ не въ одинаковыхъ условіяхъ, ибо невѣстамъ" труднѣе ждать, чѣмъ „ женихамъ". С., впрочемъ, съ этимъ не считается. „Пока я предлагаю слѣдующее: мы подождемъ три года, въ теченіе которыхъ ты будешь заниматься своимъ внутреннимъ воспитаніемъ, а я буду работать надъ заложеніемъ первоначальнаго основанія для будущаго осуществленія моей главной задачи, а также постараюсь достигнуть опредѣленнаго общественнаго положенія, которое бы могъ тебѣ предложить. Если ты согласна, то объ этомъ еще поговоримъ при свиданіи."

С. не замѣчаетъ, что конецъ письма не соотвѣтствуетъ всему предыдущему. Вѣдь и черезъ три года задача, которой онъ посвящаетъ свою жизнь, останется прежней; вѣдь и черезъ три года личныя и семейныя отношенія будутъ занимать въ его существованіи второстепенное мѣсто; вѣдь разсчитывать на измѣненіе государственныхъ и церковныхъ законовъ черезъ три года нельзя; вѣдь нравственное самовоспитаніе должно продолжаться не три года, а до гробовой доски. Но все-таки надо повременить, надо подождать - авось, дѣло какъ-нибудь „образуется“. Къ чести юнаго философа слѣдуетъ, впрочемъ, прибавить, что и тутъ, въ качествѣ заключительнаго аккорда, звучатъ мотивы нравственнаго порядка, хотя и въ досадномъ сосѣдствѣ съ опредѣленнымъ общественнымъ положеніемъ. С. не высказываетъ своей мысли съ полною отчетливостью, но сквозь наличныя строки мы читаемъ прежнія слова: „ты находишься еще во второмъ возрастѣ“... а, можетъ-быть, и того проще: ты мнѣ не мила“.

Наступаетъ конецъ іюля. Отъѣздъ въ Петербургъ все еще не налаживается. 25-го іюля С. пишетъ Е. В. изъ Москвы, между прочимъ, такъ: „Пожалѣй меня, дорогая моя, жизнь моя, Катя; еще четыре мѣсяца долженъ я дожидаться свиданія съ тобою." 45) Наив

45) III, 84.

ный эгоизмъ молодости мѣшаетъ С. обратить, первѣе всего, вниманіе на то, что нужно бы пожалѣть и самое „Катю“, которой приходится ждать ровно столько-же. Но въ чемъ-же опять помѣха? С. ссылается на доводы родныхъ, которые признавали лѣтнюю поѣздку въ Петербургъ, ради занятій въ Публичной библіотекѣ, нецѣлесообразной. Затѣмъ С. продолжаетъ: "Что же? мнѣ оставалось или признаться, что я ѣду въ Петербургъ единственно для того, чтобы видѣть тебя, что мнѣ тамъ, кромѣ моей Кати, никого и ничего не нужно [С. забылъ, что не дальше, какъ двѣ съ половиной или три недѣли тому назадъ 46) онъ писалъ самой Е. В. о занятіяхъ въ Публичной библіотекѣ, ради которыхъ онъ долженъ пробыть въ Петербургѣ довольно долго], — сказать эту правду прямо было бы глупостью непоправимой; —или же приходилось согласиться съ основательными доводами и принять предложеніе папа ѣхать въ Петербургъ съ нимъ вмѣстѣ 1-го декабря, въ воскресенье, въ 81/2 часовъ вечера [какая точность!]. Я согласился и, кажется, поступилъ благоразумно. Но только теперь, когда дѣло уже кончено, чувствую я, до чего невыносимо-тяжело мнѣ это благоразуміе 47)... Знаю, что и тебѣ не весело одной въ скверномъ пустомъ городѣ. Давно бы пріѣхалъ, не смотря ни на что, еслибы можно было это сдѣлать, не компрометируя тебя-же [не понятно: развѣ раньше не предполагалось, что С. поѣдетъ въ Петербургъ —въ іюлѣ или августѣ— одинъ, безъ отца?]. Да, кажется, не много розъ придется намъ сорвать на нашей дорогѣ [тоже непонятное замѣчаніе: вѣдь, настоящій бракъ долженъ быть не средствомъ къ наслажденію или счастію, а подвигомъ и самопожертвованіемъ“? 48)].“ Далѣе, слѣдуютъ общія разсужденія о томъ, что нѣкогда, во всей своей славѣ явится царство Божіе-царство внутреннихъ духовныхъ отношеній, чистой любви и радости — новое небо и новая земля... • Письмо заканчивается очень патетическимъ восклицаніемъ: "Радость моя, дорогая моя, въ эти минуты душевной усталости, слабости и отчаянія только твоя любовь можетъ поддер

แ

46) См. выше, письмо отъ 6-го іюля 1873 г.

47) Приблизительно года черезъ четыре, 14-го мая 1877 г., С. пишетъ графинѣ С. А. Толстой, рожденной Бахметевой: „...объявляю заранѣе, что между мною и благоразуміемъ не можетъ быть ничего общаго, такъ-какъ самыя цѣли мои не благоразумны. -Тутъ разсчетъ никакой не поможетъ - «не догадка, не умъ, но безумье въ тотъ край, но удача привесть тебя можетъ!» “ Письма и т. д. (прим. 1), т. П-ой, стр. 201. Въ исторіи съ кузиной „благоразуміє“ одерживаетъ, однако,

верхъ.

48) См. выше, письмо отъ 31-го декабря 1872 г.

แ

живать, ободрять меня: напоминай мнѣ о ней чаще, умоляю тебя, Я еще не вѣрю вполнѣ, прости меня.“ Бѣдный С.! бѣдная кузина!

Только-что разсмотрѣнное письмо не могло не вызвать Е. В. на довольно грустныя размышленія, и она немного промедлила съ отвѣтомъ. 1-го августа С. пишетъ ей изъ Москвы снова. Молчаніе кузины онъ объясняетъ себѣ тѣмъ, что она не получила письма его отъ 25-го іюля, и онъ вкратцѣ повторяетъ содержаніе его. Видно, однако-же, что за это время его томили и нѣкоторыя чисто-личныя заботы. „Немножко меня утѣшаетъ то, что планы мои относительно ближайшаго будущаго стали совершенно опредѣленны и, кажется, осуществимы. Знаю, чего хочу и что буду дѣлать.“ 49) О самыхъ планахъ С., впрочемъ, умалчиваетъ.

На другой день, 2-го августа, онъ опять за письменнымъ столомъ. „Только-что отправилъ жалобу на твое молчаніе, дорогой мой другъ Катя, какъ получилъ твое письмо, обрадовавшее меня безконечно. (Ты, однако, не думай, чтобы я выказывалъ свою радость: при полученіи твоихъ писемъ я изображаю собою олицетворенное равнодушіе. Вообще, я становлюсь гораздо сдержаннѣе, даже начинаю лукавствовать, увѣряю тебя: хочу быть мудръ аки змій и незлобивъ аки голубь.) Что касается нашихъ отношеній, то, хочешь-ли ты или не хочешь, я дамъ и еще даю тебѣ то слово, о которомъ говоришь. Способенъ-ли я обмануть, это окажется въ будущемъ, на дѣлѣ; говорить же объ этомъ нечего.“ 50) Грустнымъ диссонансомъ звучитъ здѣсь слово: „обмануть"... Съ высоты философскихъ и религіозныхъ созерцаній оно низводитъ въ такія будничныя низины, гдѣ можетъ спокойно копаться развѣ лишь то, большинство людей", о которомъ говорилъ С. въ письмѣ отъ 11-го іюля. 51) Но дѣлать нечего: изъ пѣсни слова не выкинешь... Затѣмъ С. пространно отвѣчаетъ на вопросъ Е. В. объ его цѣли и занятіяхъ. И тутъ опять передъ нами С. будущаго, сильный и увлекательный въ своей области, прекрасный стилистъ и носитель, дѣйствительно, глубокихъ замысловъ. Существующій порядокъ вещей, преимущественно же порядокъ общественный и гражданскій, неудовлетворителенъ. „Сознательное убѣжденіе въ томъ, что настоящее состояніе человѣчества не таково, какимъ быть должно, значитъ для меня, что оно должно быть измѣ

49) III, 86. 50) III, 87.

51) См. выше.

нено, преобразовано. 52) Я не признаю существующаго зла вѣчнымъ, я не вѣрю въ чорта. Сознавая необходимость преобразованія, я тѣмъ самымъ обязываюсь посвятить всю свою жизнь и всѣ свои силы на то, чтобы это преобразованіе было дѣйствительно совершено.“ Преобразованіе должно основываться на внутреннихъ измѣненіяхъ, а это предполагаетъ дѣятельное участіе христіанскихъ началъ. „Предстоитъ задача: ввести вѣчное содержаніе христіанства въ новую соотвѣтствующую ему, т. е. разумную безусловно, форму. Для этого нужно воспользоваться всѣмъ, что выработано за послѣдніе вѣка умомъ человѣческимъ: нужно усвоить себѣ всеобщіе результаты научнаго развитія, нужно изучить всю философію. Это я дѣ-. лаю и еще буду дѣлать. Теперь мнѣ ясно, какъ дважды два четыре, что все великое развитіе западной философіи и науки, повидимому, равнодушное и часто враждебное къ христіанству, въ дѣйствительности только вырабатывало для христіанства новую, достойную его форму. 53) И когда христіанство дѣйствительно будетъ выражено въ этой новой формѣ, явится въ своемъ истинномъ видѣ, тогда само собой исчезнетъ то, что препятствуетъ ему до сихъ поръ войти во всеобщее сознаніе, именно его мнимое противорѣчіе съ разумомъ... Но до этого практическаго осуществленія христіанства въ жизни пока еще далеко. Теперь нужно еще сильно поработать надъ теоретической стороной, надъ богословскимъ вѣроученіемъ. Это мое настоящее дѣло.. Ты, вѣроятно, знаешь, что я этотъ годъ буду жить при духовной академіи для занятій богословіемъ. Вообразили, что я хочу сдѣлаться монахомъ и даже думаю объ архіерействѣ. Нехай -я не разувѣряю. Но ты можешь видѣть, что это вовсе не подходитъ къ моимъ цѣлямъ. Монашество нѣкогда имѣло свое великое назначеніе, но теперь пришло время не бѣгать отъ міра, а идти въ міръ, чтобы преобразовать его." Письмо заканчивается выраженіемъ надежды на свиданіе. Кромѣ того, —, позабылъ о портретѣ. Если сохранился негативъ въ фотографій, то пришлю тотъ, про который говоришь. А то сниму другой."

За письмомъ отъ 2-го августа помѣщено подъ No 19 письмо безъ

52) Опять чисто соловьевскій оборотъ.

53) Ср. реферать С.: Объ упадкѣ средневѣкового міросозерцанія; Собраніе сочиненій, изданіе 1-ое, т. ѴІ-ой, стр. 347. Реферать этотъ былъ прочитанъ С. въ засѣданій Московскаго Психологическаго общества, 19-го октября 1891 г. Вотъ когда, между прочимъ, откликнулись въ публичной дѣятельности С. выраженныя въ этомъ письмѣ мысли.

даты. 54) Въ концѣ этого письма читаемъ: „Прощай, дорогая моя, до свиданія черезъ 114 дней." Такъ-какъ отъѣздъ въ Петербургъ пріурочивался къ 1-му декабря 55), то можно полагать, что письмо безъ даты писано около 9-го августа. Письмо за No 20 помѣчено 10-ымъ августа 56); заключаемъ отсюда, что для No 19 мѣсто отведено надлежащее. Въ этомъ-же смыслѣ свидѣтельствуетъ указаніе въ письмѣ за No 19 на то, что отвѣтъ на письмо отъ 1-го августа получень 5-го числа, а отвѣта на письмо отъ 2-го августа еще нѣтъ. Очевидно, письмо за No 19 писано между 5-ымъ и 10-ымъ августа. Въ письмѣ за No 19, между прочимъ, говорится: , Черезъ 2 недѣли переселюсь въ Сергіевскій посадъ, гдѣ буду жить совершенно одинъ." Новый адресъ приводится, однако, лишь въ письмѣ отъ 6-го сентября. 57) Вѣроятно, переселеніе изъ-подъ родительскаго крова было чѣмъ то задержано. Въ письмѣ за No 19 отмѣтимъ, далѣе, слѣдующія частности: На зиму имѣю много плановъ и надеждъ. Большая часть, конечно, не осуществится. Но въ смѣлости и самоувѣренности недостатка не чувствую. Въ окончательномъ успѣхѣ не сомнѣваюсь. Пока буду удивлять добрыхъ людей своимъ юродствомъ. Уже и теперь возбуждаю недоумѣніе: одни меня считаютъ за нигилиста, другіе -за религіознаго фанатика, третьи - просто за сумасшедшаго. Надѣюсь впослѣдствіи и еще болѣе недоумѣній возбудить. 58) Черезъ 2 мѣсяца начну пахать въ Москвѣ (а черезъ годъ въ Петербургѣ) сначала очень не широкое поле, но съ весьма рыхлой почвой, на которой, правда, до сихъ поръ кромѣ репейника, лопуха да крапивы ничего не росло, но можетъ возрасти и добрый хлѣбъ, если только посѣять, какъ слѣдуетъ.“ Письмо направляется не по почтѣ, а че

54) III, 91.

68) Въ своей общей характеристикѣ личности С. кн. Евгеній Трубецкой выражается такъ: "Эксцентричность его наружности и манеръ многихъ смущала и отталкивала: о немъ часто приходилось слышать, будто онъ — «позёрь». Изъ людей, его мало знавшихъ, многіе склонны были объяснять въ немъ «позой» все имъ непонятное. И это — тѣмъ болѣе, что все непонятное и особенное въ человѣкѣ обладаеть свойствомъ оскорблять тѣхъ, кто его не понимаеть. На самомъ дѣлѣ, однако, тѣ странности, которыя въ немъ поражали, не только не были позой, но представляли собой совершенно естественное, болѣе того, — наивное выраженіе внутренняго настроенія человѣка, для котораго здѣшній міръ не былъ ни истиннымъ, ни подлин" Кн. Евгеній Трубецкой (прим. 8), т. І-ый, стр. 4.

нымъ.