нерскія отдѣленія зачастую передѣлывались по личному вкусу ректоровъ. Выше мы видѣли, какъ Николай Ивановичъ пострадалъ изъ-за капризовъ гордаго ректора Іоанна, вздумавшаго перестроить на свой ладъ отдѣленіе. И теперь Ильминскому суждено было перенести немалую непріятность изъ-за того же отдѣленія отъ своенравнаго ректора, архимандрита Иннокентія, который также заблагоразсудилъ передѣлать миссіонерское отдѣленіе такъ, чтобы все преподаваніе взвалить на одного Ильминскаго, назначивши Малова на другую каѳедру. На заявленіе Николая Ивановича, что онъ не можетъ на себя взять преподаваніе всѣхъ предметовъ отдѣленія, по множеству дѣлъ, и что онъ, собственно, будучи приглашенъ ректоромъ Іоанномъ, бралъ на себя преподаваніе только языковъ, — ректоръ отвѣтилъ журнальнымъ постановленіемъ правленія объ увольненіи Ильминскаго отъ академической службы. Хотя Николай Ивановичъ и остался при академіи, благодаря заступничеству оберъ-прокурора князя Урусова и хотя ему удалось отстоять прежнее положеніе отдѣленія, но для него было ясно, что такая непрочность положенія его при академіи и непрочность самого отдѣленія, со дня на день готоваго совсѣмъ рухнуть по капризу какого либо ректора, — не позволяютъ широко развиться его просвѣтительному дѣлу. А развиться ему въ болѣе широкихъ размѣрахъ было необхо димо... Дѣло въ томъ, что къ концу 1865 года уже ясно обнаружилось отступническое движеніе крещеныхъ татаръ, а въ началѣ 1866 года началось это движеніе въ небывало громадныхъ размѣрахъ, охвативъ собою весь Казанскій округъ. Въ Казанскомъ уѣздѣ изъ шести крещено-татарскихъ приходовъ остался вѣрнымъ церкви Христовой только одинъ. Въ уѣздахъ Лаишевскомъ и Мамадышскомъ отступничество развилось также сильно и поддерживалось сосѣдствомъ мухамеданскихъ селеній со множествомъ мечетей и муллъ. Въ 1866 ходу въ Казанской епархіи уже по офиціальнымъ документамъ отступниковъ было 9 тысячъ душъ 1). Конечно, на самомъ дѣлѣ ихъ было гораздо больше, потому что въ это число не вошли всѣ не заявлявшіе офиціально о своемъ отпаденіи. Только теперь преосвященный Аѳанасій, котораго это движеніе застигло совершенно врасплохъ, и который скептически относился къ просвѣтительной дѣятельности Николая 1) См. Машанова, Обзоръ дѣятельности Бр. св. Гурія за 25 лѣтъ его существованія". Казань, 1892, стр. 9. Ивановича, требуя отъ него по миссіонерскому отдѣленію лишь опроверженія мухамеданства, и недоумѣвалъ, къ чему онъ занять крещеными татарами, которые и безъ того уже крещены, —вполнѣ понялъ и оцѣнилъ тотъ вѣрный тактъ, съ какимъ Николай Ивановичъ направилъ свою дѣятельность именно на крещеныхъ татаръ. Во время этого отступническаго движенія крещеныхъ татаръ, дѣти ихъ, ученики крещено-татарской школы, и сдѣлались миссіонерами, оказывая незамѣнимыя услуги церкви: они на каникулахъ вмѣстѣ съ учителями своими разъѣзжали по крещено-татарскимъ селеніямъ, ведя миссіонерскія бесѣды и набирая въ школу новыхъ учениковъ. Самъ Николай Ивановичъ, какъ знатокъ языка и быта татаръ, былъ въ концѣ іюля 1866 года прикомандированъ къ Казанскому вице-губернатору Е. А. Розову, которому поручено было заняться разслѣдованіемъ дѣла объ отступничествѣ татаръ и увѣщаніемъ отступниковъ. Объѣхавъ въ теченіе лѣта, потомъ осенью множество татарскихъ деревень разныхъ уѣздовъ, Николай Ивановичъ еще болѣе убѣдился въ необходимости расширить просвѣтительно-школьное дѣло среди крещеныхъ татаръ и прежде всего расширить Казанскую школу, которая по его мысли должна была сдѣлаться центральною по отношенію къ школамъотраслямъ, имѣющимъ возникнуть по крещено-татарскимъ селеніямъ. Онъ убѣдился, что Казанская крещено-татарская школа въ это смутное время отступничества является, почти единственной надеждой православія, по отношенію къ крещенымъ татарамъ, малѣйшая точка свѣта среди густой тьмы невѣдѣнія крещеныхъ и обуреванія магометанъ" 1). „Въ дѣлѣ религіи, — доносилъ вице-губернаторъ Е. А. Розовъ послѣ разслѣдованія дѣла объ отступничествѣ, — какъ и вообще въ дѣлахъ совѣсти, самое вѣрное и надежное средство-образованіе и сила убѣжденій. Школа г. Ильминскаго съ ея отраслями... со временемъ разсѣютъ заблужденія крещеныхъ татаръ, ослабятъ религіозный фанатизмъ некрещеныхъ и вполнѣ ознакомятъ инородцевъ съ ученіемъ нашей Церкви“ 2). Николай Ивановичъ и рѣшился теперь вывести свою школу, что называется, на-люди. Прежде всего онъ заинтересовалъ своимъ задушевнымъ дѣломъ христіанскаго просвѣщенія крещеныхъ татаръ, а въ частности Казанской школой министерство государственныхъ имуществъ, къ вѣдомству котораго принадлежали ученики школы, въ 1) Каз. крещ.-тат. школа, 88. 2) Каз. крещ.-тат. школа, 310-311. качествѣ казенныхъ крестьянъ. Воспользовавшись пребываніемъ (въ 1865 году) въ Казани чиновника особыхъ порученій при министерствѣ государственныхъ имуществъ, Николай Ивановичъ представилъ ему краткую записку о положеніи, значеніи для края и нуждахъ школы. Записка передана была г. министру, который и предложилъ Казанской казенной палатѣ представить ему соображенія о томъ, какого рода пособіе можетъ быть оказано крещено-татарской школѣ. Управляющій палатою г. Матюнинъ лично осматривалъ школу, подробно вникнулъ во всѣ обстоятельства ея и предложилъ Николаю Ивановичу написать о ней подробную записку, которую потомъ и представилъ въ министерство отъ имени палаты съ лестнымъ отзывомъ о школѣ и съ ходатайствомъ о денежномъ пособіи. Вслѣдствіе ходатайства, "министерство отпустило на школу единовременное пособіе въ 200 рублей. Вскорѣ удалось Николаю Ивановичу заинтересовать своимъ дѣломъ и привлечь на свою сторону, или, какъ онъ любилъ выражаться, ,обратить въ свою вѣру“ и министра народнаго просвѣщенія и оберъпрокурора графа Д. А. Толстого. Е. А. Маловъ въ бытность свою въ Петербургѣ (въ 1865 году) представлялся графу, какъ оберъпрокурору св. синода. Графъ, уже слышавшій о Казанской крещенотатарской школѣ, подробно разспрашивалъ Малова о ней и обѣщалъ свое покровительство ей. По его распоряженію въ школѣ 1866 года назначено было Василію Тимоѳееву вмѣсто 120 рублей академическаго оклада—400 рублей въ годъ. Николай Ивановичъ поспѣшилъ поблагодарить графа за Василія Тимоѳеева замѣчательнымъ письмомъ и искусно изложилъ въ этомъ письмѣ всѣ нужныя свѣдѣнія о школѣ. Письмо заинтересовало графа, и онъ отъ 24-го февраля 1866 года благодарил Николая Ивановича за доставленіе свѣдѣній. „Я надѣюсь, писалъ онъ, что при Божіей помощи и при ревностной заботливости учредителей, заведеніе это разовьется и положитъ начало прочному миссіонерству между татарскимъ народомъ. Съ своей стороны я готовъ содѣйствовать всѣмъ, что только отъ меня будеть зависѣть, къ поддержанію школы и ея благоустройству“ 1). Графъ просилъ также передать Василію Тимоѳееву, искреннее удовольствіе по случаю выздоровленія Тимоѳеева“ (отъ тифа) съ увѣреніемъ въ томъ, что „полезные труды его найдутъ въ немъ усерднаго цѣнителя“ 2). Вскорѣ затѣмъ, 1) Каз. врещ.-тат. школа, 198. 2) Ib., 199. по распоряженію графа, школа получила отъ духовнаго вѣдомства крупное пособіе въ 1.000 рублей, которое стало высылаться ей и въ слѣдующіе годы. Николай Ивановичъ написалъ новое благодарственное письмо къ графу, высказывая подробно свои планы относительно лучшаго употребленія этой суммы. И прежде всего Николай Ивановичъ рѣшилъ употребить эту сумму на усиленіе школьно-просвѣтительнаго дѣла среди крещеныхъ татаръ. „Я и прежде печатно заявлялъ, — писалъ онъ графу, — что со временемъ при открывшейся возможности нужно будетъ, въ разныхъ крещено-татарскихъ селеніяхъ, открывать маленькія школы, какъ отрасли нашей школы Казанской, которая по отношенію къ нимъ будетъ центральнымъ и руководительнымъ учрежденіемъ. Возможно шире расширить сѣть учебной православно-образовательной дѣятельности особенно необходимо при нынѣшнемъ столь многолюдномъ отпаденіи татаръ въ магометанство... Кромѣ обученія дѣтей грамотѣ и православной вѣрѣ, онѣ (школы-отрасли) могутъ почти столь же непосредственно дѣйствовать на старшія поколѣнія чрезъ чтеніе нравоучительныхъ и вѣроучительныхъ книгъ и чрезъ пѣніе церковныхъ молитвословій, способныхъ сильно дѣйствовать на простое чувство сельскихъ жителей (то и другое, разумѣется, въ общедоступномъ изложеніи на народномъ татарскомъ языкѣ). Потому-то этихъ школъ нельзя поручить учите лямъ чужого воспитанія (если бы таковые и нашлись), но именно воспитанникамъ Тимоѳеева, которые на себѣ испытали И практически усвоили и его учебную толковую и благородную методу, и его нравственно - религіозное направленіе въ духѣ православно-церковномъ“ 1). Другого виднаго пособника своему дѣлу-попечителя Казанскаго учебнаго округа П. Д. Шестакова - Николай Ивановичъ привлекъ на свою сторону съ самаго же начала своей дѣятельности по школѣ. По словамъ лицъ, знавшихъ Шестакова (скончался въ 1889 году), онъ отличался необыкновенной находчивостью и замѣчательной способностью сразу понять и вникнуть въ самую суть дѣла. Такъ онъ сразу понялъ Николая Ивановича и вполнѣ оцѣнилъ значеніе его дѣятельности. Одинъ изъ сослуживцевъ Николая Ивановича - преподаватель Казанской инородческой учительской семинаріи А. Рождествинъ-передаетъ слѣдующій характерный какъ для Ильминскаго, такъ и для 1) Ib., 177-178. Шестакова разсказъ самого Николая Ивановича о первомъ знакомствѣ его съ попечителемъ. Ближайшей цѣлью перваго посѣщенія Ильминскимъ П. Д. Шестакова было просить поддержки для школы Василія Тимоѳеева. Онъ шелъ къ управляющему учебнымъ округомъ въ полной почти увѣренности получить отказъ въ своей просьбѣ. Отношеніе къ нему его ближайшаго начальства показало ему, что завѣтныя думы его не понимаются. Поэтому-то свое ходатайство предъ попечителемъ Николай Ивановичъ облекъ въ шуточную форму. Назвавши основанную въ академической слободѣ школу затѣей своего друга татарина, онъ началъ представлять эту затѣю въ комическомъ видѣ. — Выслушавши внимательно просителя, Шестаковъ, по словамъ Николая Ивановича, совершенно серьезно, безъ всякой улыбки сказалъ: „ Что вы смѣетесь? Вѣдь это дѣло серьезное и важное; на него слѣдуетъ обратить вниманіе“. „Эти слова, говорилъ Николай Ивановичъ, положительно поразили меня. Я сразу почувствовалъ, что имѣю дѣло съ человѣкомъ, который понимаетъ важность и значеніе просвѣщенія инородцевъ“. Съ этого времени между Петромъ Димитрієвичемъ Шестаковымъ и Николаемъ Ивановичемъ завязалась самая тѣсная, живая связь. Николай Ивановичъ почти ежедневно сталъ посѣщать домъ попечителя 1). ,, Попечитель такъ заинтересовался инородческимъ вопросомъ, что съ своей стороны порядочно сдѣлалъ для разработки этого вопроса: онъ написалъ рядъ статей и ученыхъ работъ о трудахъ древнихъ русскихъ просвѣтителей инородцевъ 2), собиралъ обширные статистическіе матеріалы объ инородцахъ и т. д. Дѣлу Ильминскаго, особенно упроченію системы его, Шестаковъ помогъ весьма много 3). 1) См. стр. 51. А. Рождествинъ, Николай Ивановичъ Ильминскій. Казань, 1900, 2) См. напр. „Просвѣтитель лопарей архимандригъ Ѳеодорить и св. Трифонъ Печенѣгскій", Журналъ Мин. Нар. Просв. за 1868 годъ, ч. 139; „Нѣкоторыя свѣдѣнія по распространенію христіанства у калмыковъ“, тамъ же 1869 г., ч. 145; особенно о трудахъ Св. Стефана Великопермскаго, см. Журн. Мин. Нар. Просв. за 1871 г., ч. 153; также рядъ статей объ инородческомъ образованіи, перепечатанныхъ изъ Журн. Мин. Нар. Просв. въ „Сборникѣ документовъ и статей" и др. 3) Н. Ильминскій глубоко былъ благодаренъ за это Петру Димитрієвичу. Онъ высоко чтилъ его и всею своею прекрасною душой былъ привязанъ къ нему. „Никогда я не забуду лица Николая Ивановича, - воспоминаетъ А. Рождествинъ, — съ которымъ онъ стоялъ у гроба Петра Димитрієвича. Что выражало это лицо, трудно опредѣлить: до такой степени чувства, волновавшія Николая Ивановича, были разнообразны. Несомнѣнно только одно, что надъ всѣми этими чувствами |