второго сбора оно обошлось безъ выборныхъ людей, то будетъ ясно, что, призывая ихъ теперь, оно имѣло въ виду уже не столько ихъ политическій авторитетъ, сколько освѣдомленность въ условіяхъ мѣстнаго быта и хозяйства. И вопросъ дѣйствительно потребовалъ ихъ знаній: члены собора, какъ говорится въ грамотѣ на Тотьму, „меж себя о том совѣтовали и думали по многие дни“ 1). Еще болѣе характерной съ этой точки зрѣнія является роль выборныхъ людей при назначеніи 4-го сбора. Объ ихъ участіи мы узнаемъ изъ царской грамоты на Тотьму отъ 11-го іюня 1617 г.; здѣсь читаемъ: „И по нашему указу власти и бояря наши, говоря съ московскими 3 гостьми и с торговыми и со всякими людми, приговорили“ 2)... По непосредственному смыслу приведеннаго выраженія, активность въ постановленіи приговора принадлежала властямъ и боярамъ, земскіе же люди выступаютъ съ значеніемъ второстепеннаго элемента, привлеченнаго къ участію лишь по требованію случая. Что такое пониманіе не произвольно, - лучше всего показываютъ двѣ остальныя изъ сохранившихся грамотъ о сборѣ 4-й пятины; въ нихъ дѣлается ссылка только на боярскій приговоръ, а о выборныхъ людяхъ не упоминается вовсе 3). Наконецъ, въ указахъ о пятомъ сборѣ нѣтъ никакихъ указаній на участіе собора. Такъ постепенно широкое политическое значеніе представителей земли, созданное для нихъ исключительными условіями момента, смѣняется скромной ролью мѣстныхъ свѣдущихъ людей, - фактъ, сказавшійся даже на терминологіи: хорошо извѣстный офиціальному языку въ послѣдній періодъ смуты и въ первые дни новаго царствованія терминъ „совѣтъ всей земли“ или „вся земля“ очень скоро перестаетъ встрѣчаться въ грамотахъ.

Съ теченіемъ времени, по условіямъ жизни, назначеніе выборныхъ людей принимаеть новый своеобразный оттѣнокъ.

При новой династіи развился безудержный произволъ всякихъ сильныхъ людей", и мы имѣемъ признаніе самого правительства, что оно получаетъ многія жалобы „на бояръ и всякихъ чиновъ людей въ насильствѣ и обидахъ“ 4). Можно было опасаться, что подъ вліяніемъ злоупотребленій властью оживутъ воспоминанія смутной эпохи, и потому правительство принимаетъ рядъ мѣръ къ предупрежденію произвола. Существенная роль въ этомъ дѣлѣ предназначалась, между про

*) Ibid. Прилож. No 56.

2) Ibid. Прил. No 63.

3) Ibid. No 62.

4) Собр. Г. Г. и Д., т. III, No 47.

чимъ, выборнымъ людямъ. Они должны были, какъ выражается царская грамота, „разсказать обиды, и насильства, и раззоренье, и чѣмъ Московскому государству полниться и ратныхъ людей пожаловать, и устроить Московское государство, чтобы пришло все въ достоинство" 1). Послѣднія выраженія могутъ навести на мысль, что земскимъ избранникамъ предстояла болѣе широкая и активная роль; но заключительныя слова грамоты разъясняютъ дѣйствительные размѣры депутатскихъ полномочій и характеръ ихъ компетенціи: „а выборныхъ бы естя людей, говорится тамъ, отпустили бы къ намъ къ Москвѣ не мѣшкая, чтобы намъ и отцу нашему и богомольцу о всемъ Новгородскомъ раззореньи было вѣдомо, и выслушавъ отъ нихъ челобитья, учали бъ есмя, прося у Бога милости, говорити и промышляти о нихъ ко всякому добру“. Еще выразительнѣе изображаетъ цѣль призыва другая грамота, посланная почти одновременно съ первой; выборные призывались,, чтобы намъ и отцу нашему и богомольцу Филарету Микитичу всякія ихъ нужи и тѣснота и раззоренія и всякіе недостатки были вѣдомы, а мы, Великій Государь, съ своимъ и богомольцемъ... совѣтовавъ, по ихъ челобитью,... учнемъ о Московскомъ государствѣ, промышляти“ 2). Активную сторону въ задачѣ -, устроить Московское государство“ правительство, очевидно, брало на себя, а земскимъ людямъ опредѣленно назначалась болѣе пассивная роль челобитчиковъ, съ давнихъ поръ извѣстная московскому обществу. Въ такомъ смыслѣ выяснилось назначеніе выборнаго элемента къ 1619 году, и съ этого времени земскіе люди въ извѣстныхъ намъ случаяхъ (напр., въ 1621 г., въ 1648 г.), дѣйствительно, выступаютъ на соборахъ въ качествѣ мірскихъ челобитчиковъ, дополняя своими жалобами административный опытъ столич

ныхъ чиновъ.

Такъ въ теченіе первой половины XVII-го вѣка „совѣтъ всей земли“ обнаруживаеть двойственность въ строеніи: для одной части его состава источникомъ полномочій продолжаетъ служить, какъ и въ XVI-мъ вѣкѣ, служебное положеніе, для другой этимъ источникомъ является общественное избраніе. Различіе въ источникахъ полномочій, нужно думать, вело и къ нѣкоторому различію въ назначеніи, хотя вытекающее отсюда обособленіе элементовъ собора, логически выступающее довольно рѣзко, въ жизни, конечно, сглаживалось. Можно сказать

*) Ibid.

3) Акты Арх. Экспед., т. ІІІ, No 105.

даже болѣе: въ результатѣ совмѣстнаго существованія и взаимодѣйствія различныя начала, на которыхъ строился земскій соборъ, начинають обнаруживать тенденцію къ переработкѣ въ болѣе цѣлесообразную систему. Соборъ 1648-го года своимъ составомъ, свидѣтельствует о значительномъ успѣхѣ выборнаго начала, а своей организаціей уже замѣтно приближается къ двухпалатной системѣ представительства. Можетъ быть, соборъ 1648 года съ юридической точки зрѣнія могъ бы начать собой новую стадію въ развитіи соборнаго представительства, но реальныя отношенія привели къ тому, что онъ въ дѣйствительности оказался развѣ только началомъ конца.

А. Заозерскій.

ПОЛТАВСКАЯ БИТВА И ПОЛЬША.

I.

Побѣда Петра Великаго надъ Карломъ ХІІ подъ Полтавой, имѣвшая такое безмѣрно-великое значеніе для Россіи, серьезнымъ образомъ отразилась въ свое время и на историческихъ судьбахъ ея сосѣдки Польши. Въ продолженіе почти всего предшествовавшаго этой побѣдѣ періода Великой Сѣверной войны, не русская, а литовско-польская государственная территорія была театромъ русско-шведской борьбы и своеобразно развивавшагося параллельно съ ней польско-шведскаго военно-политическаго конфликта. Послѣ нашего нарвскаго пораженія (19-го ноября 1700 г.), Карлъ ХІІ, какъ извѣстно, прямо устремился противъ союзника Петра, польскаго короля Августа II. Лѣтомъ 1701 г. онъ разбилъ соединенный русско-саксонскій отрядъ на лѣвомъ берегу Западной Двины подъ Ригой и вступилъ уже въ Курляндію, состоявшую въ ленной зависимости отъ Польши. Хотя Августь II началъ войну съ Карломъ въ качествѣ саксонскаго курфюрста, а не литовскопольскаго короля, но нейтралитетъ Польши самъ по себѣ, при дальнѣйшемъ развитіи конфликта, становился дѣломъ совершенно невозможнымъ. Въ началѣ 1702 года Карлъ черезъ Литву двинулся уже въ Польшу, и въ маѣ этого же года овладѣлъ Варшавой. Съ этого момента вплоть до самой осени 1708 года шведскія войска не выходили уже изъ предѣловъ литовско-польскаго государства. На территоріи не только Великой, но и Малой Польши произошелъ длинный рядъ битвъ и стычекъ враждебныхъ армій, совершился цѣлый рядъ ихъ запутанныхъ военныхъ передвиженій, столь тяжкихъ для населенія тѣхъ мѣстъ, по которымъ они проходили. Нѣкоторыя мѣстности нѣсколько разъ переходили изъ однѣхъ рукъ въ другія. Даже Галиція, Волынь и Подолія видѣли на своей территоріи шведскіе отряды.

Отвоевавши обратно у шведовъ древнюю Водскую пятину Новгорода Великаго (уступленную имъ по Столбовскому договору), упрочивши за собой теченіе рѣки Невы и выходъ въ Балтійское море, Петръ Великій, не ограничиваясь уже денежными субсидіями и вспомогательными отрядами, двинулъ на литовско-польскій театръ военныхъ дѣйствій свои главныя военныя силы. Съ 1705 года онъ самъ лично не разъ появлялся на немъ и оставался подолгу (даже въ такихъ отдаленныхъ пунктахъ, какъ Жолква въ Галиціи). Послѣдній знаменитый маршъ Карла ХІІ, приведшій его подъ Полтаву, какъ и путь отступленія передъ нимъ русской арміи, прошелъ уже по бѣлорусскимъ воеводствамъ, составлявшимъ восточную часть великаго княжества Литовскаго. Тутъ, лѣтомъ и осенью 1708 года, и произошель рядъ послѣднихъ передъ Полтавскою битвою русско-шведскихъ военныхъ столкновеній, окончившихся знаменитымъ боемъ при д. Лѣсной (27-го сентября 1708 г.) въ личномъ присутствіи Петра. Только уже нѣсколько недѣль спустя послѣ этой битвы, шведское войско вступило въ предѣлы гетманской Украины.

Политика сидѣвшаго на польскомъ престолѣ саксонскаго курфюрста, какъ и нѣкоторыхъ прежнихъ, со стороны взятыхъ, польскихъ королей, во многомъ расходилась съ народно-государственной польской политикой, или— говоря точнѣе-съ политикой польскихъ можновладства и шляхты, проявлявшихъ свое политическое настроеніе въ сенатѣ, сеймахъ и конфедераціяхъ. Но и эта послѣдняя, съ перваго же момента Великой Сѣверной войны, раскололась надвое. Лишь только Карлъ ХІІ, вступивши на польскую почву, выразилъ намѣреніе устранить Августа II съ польскаго престола, какъ въ сѣверной половинѣ литовско-польскаго государства стало образовываться благопріятствующее этому намѣренію общественно-политическое настроеніе. Въ противовѣсъ этому настроенію, сложившемуся въ столь сильной мѣрѣ подъ давленіемъ внѣшней политической силы, въ серединныхъ по преимуществу частяхъ государства стало обнаруживаться другое, противоположное ему, болѣе національно-самобытное, общественно-политическое теченіе, уже въ 1702 году до извѣстной степени съорганизовавшееся въ Сендомирскую (малопольскую) конфедерацію. По мѣрѣ все усиливавшихся военныхъ успѣховъ шведскаго короля, росла и крѣпла и партія его приверженцевъ въ Польшѣ и Литвѣ. Вопреки люблинскому сейму (1703 года), въ общемъ духѣ Сендомирской конфедераціи (хотя она и не вполнѣ довѣряла своему королю, высказавшемуся за поддержку пошатнувшагося престола Августа II), образовалась въ Варшавѣ, въ