возможность такой идеализаціи теократическаго его характера, при которомъ оно отрѣшилось бы отъ свойственнаго римскому католичеству стремленія къ внѣшнему господству надъ государствомъ и обществомъ. Подчиненіе государства христіанской церкви понимается въ этомъ случаѣ, какъ внутреннее проникновеніе государственныхъ и вообще всѣхъ свѣтскихъ дѣйствій христіанскимъ духомъ, т. е. какъ Христіанская политика и христіанскій соціальный строй. Если, однако, подъ этимъ терминомъ слѣдуетъ разумѣть что либо опредѣленное, то, очевидно, не что иное, какъ подчиненіе всѣхъ культурныхъ функцій началу христіанской любви, возведенію къ верховенству любви къ ближнему. Неудовлетворительность этого начала въ качествѣ верховнаго была уже обнаружена выше, такъ что къ этому вопросу не было бы надобности и возвращаться, если бы въ данномъ случаѣ онъ не получалъ особаго освѣщенія именно съ точки зрѣнія того или иного пониманія христіанства. Завѣтъ любви къ ближнему былъ данъ Христомъ для руководства въ сношеніяхъ человѣка съ человѣкомъ, а не какъ правило общественной дѣятельности. Единственный видъ общества кромѣ церкви, о которомъ говорится въ евангеліи, есть семья; но въ отношеніи къ семьѣ самъ христіанскій міръ уклонился отъ указанія Христа, допуская (за исключеніемъ римскаго католичества) разводъ между супругами. Поэтому ссылаться на основателя христіанства въ видахъ превращенія начала любви къ ближнему въ начало политическое и соціальное есть чистѣйшій произволъ. Для христіанина обязательно ученіе христіанства въ тѣхъ предѣлахъ, которые ему свыше указаны, возможность же распространенія началъ этого ученія на области, лежащія внѣ сказанныхъ предѣловъ, зависитъ отъ свойства этихъ областей. Если цѣль культуры есть самосохраненіе общества (понимаемаго не въ собственномъ, а въ широкомъ смыслѣ этого слова), то возможность или невозможность подчиненія общественной жизни началу любви къ ближнему опредѣляется тѣмъ, можетъ ли общество самосохраняться при господствѣ такого начала, т. е. обязавшись ни въ какомъ случаѣ не приносить въ жертву своимъ интересамъ жизнь, свободу и имущество отдѣльныхъ лицъ. Такъ какъ нѣтъ такого общественнаго строя, который хотя бы до нѣкоторой степени не требовалъ этого пожертвованія, то на этотъ вопросъ приходится отвѣтить отрицательно. Могутъ быть государство и соціальный порядокъ въ средѣ христіанъ, но христіанскаго государства и соціальнаго порядка быть не можетъ. Безусловное и вполнѣ послѣдовательное примѣненіе къ общественной жизни требованія любви къ

ближнему должно приводить къ хронической анархіи, или къ активной, въ смыслѣ непрерывной революціи, или къ той пассивной анархіи, проповѣдникомъ которой является Толстой. Но революціонная борьба съ существующимъ порядкомъ жизни, конечно, совершенно противна христіанскому началу. Пассивная же анархія, какъ мы видимъ то на примѣрѣ ученія Толстого, есть отрицаніе культуры, т. е. діаметральная противоположность дѣйствительной нравственности. Такимъ образомъ результатомъ стремленія къ христіанскимъ политикѣ и соціальному строю оказывается или саморазложеніе этого стремленія, или отрѣшеніе отъ культуры.

Н. Г. Дебольскій.

SPECULUM PERFECTIONIS И ЕГО ИСТОЧНИКИ.

(Speculum и легенды Челано).

Вопросъ объ отношеніи Челано къ Speculum Perfectionis обыкновенно затемняется тѣмъ, что изслѣдователи смѣшиваютъ двѣ задачи — выясненіе въ каждомъ отдѣльномъ случаѣ того, является ли Челано источникомъ Speculi или наоборотъ, и опредѣленіе исторической цѣнности преданія 1). Отчасти поэтому аргументація и сводится главным, образомъ къ даннымъ внутренней критики, гдѣ при современномъ положеніи вопроса многое зависитъ отъ отношенія изслѣдователя къ Челано и къ Speculum. Кромѣ того, при шаткости нашихъ знаній въ области ранняго францисканства, естественно увлеченіе субъективными и мимолетными впечатлѣніями, особенно замѣтное у Сабатье 2). Объективные же критеріи для изслѣдованія даннаго вопроса указать довольно трудно, и попытка найти ихъ привела Гётца къ весьма плачевнымъ результатамъ 3). Его „объективные“ критеріи часто субъек

1) Классическій примѣръ такого смѣшенія — изслѣдованіе Гётца: W. Goetz. Die Quellen zur Geschichte des hlg. Franz v. Assisi. Gotha 1904.

2) Но ему не чуждъ и Гётцъ. См. стр. 175 по поводу гл. 34; стр. 183: Was folgt ist ein so feiner Beitrag zur Characteristik des Heiligen ..., dass ich an keine spätere Erfindung glauben kann. Стр. 190, гл. 62; стр. 207, Anm. 1: ... ein „echt franziskanisches Moment" и т. д., см. Goetz, passim.

3)... bei neu auftretenden Lokalisationen von Ereignissen oder Einfügung von Personennamen, wo ursprünglich keine bestimmte Person mit einem Vorgang in Beziehung gesetzt war, kann man vielleicht mit mehr Gewissheit auf das zeitliche Verhältniss der Quellen schliessen (S. 98). Авторъ слѣдуетъ этому странному методическому правилу, на стр. 188: lokalisiert das Spec. Perf. den Vorgang auf eine bestimmte Kirche-das kann Ausbildung von Lokaltraditionen sein...; на стр. 168 о гл. 18; стр. 174 о гл. 29 etc. Особенно интересно: der Codex von Spello mit sei

тивнѣе критеріевъ Сабатье, и стремленіе къ нимъ привело его къ совершенному отрицанію весьма важнаго критерія стилистическаго. „Denn es ist ein Argument, bei dem ein jeder Forscher verschieden fühlt und das infolgedessen ebensowenig beweiskräftig sein kann wie der "parfum franciscain"... Das einzig Entscheidende ist der Text selber; hält er der Prüfung nicht stand, so sind alle anderen Rettungsgründe hintällig (S. 99). При такой „строгости“ своего метода Гётцъ, вѣроятно, откажется отличить отрывокъ Тацита отъ отрывка Ливія, потому что каждый изслѣдователь чувствуетъ стиль по своему“. По крайней мѣрѣ эта строгость помѣшала ему оцѣнить замѣчанія Минокки, воспользовавшагося стилистическимъ критеріемъ, но, къ сожалѣнію, не съ достаточною для нѣкоторыхъ ученыхъ ясностью 1). Главнымъ образомъ стилистическимъ критеріемъ, идя такимъ образомъ по слѣдамъ Минокки, намѣрены воспользоваться и мы при 2 изслѣдованіи отношенія Speculi Perfectionis къ Челано. Но прежде слѣдуетъ установить основные принципы, которые позволяютъ пользоваться въ данномъ случаѣ стилемъ и отголосками его, какъ критеріемъ зависимости тѣхъ или иныхъ главъ Speculi отъ Челано.

1. Speculum Perfectionis (и это достаточно уже установлено) представляетъ изъ себя компиляцію 1318 года, хотя въ этой компиляціи находятся и болѣе древніе элементы.

2. Стиль Челано, по преимуществу писателя-стилиста, отличается столь индивидуальными и характерными чертами, что разъ мы встрѣчаемъ текстуальное (полное или частичное) совпаденіе отрывка Speculi съ его главой, не можетъ быть сомнѣнія, что она принадлежитъ Челано и изъ него взята компиляторомъ. Челано не могъ дословно заимствовать изъ другого источника, не разрушая стилистической цѣльности своего труда, которымъ тотъ обладаетъ и которое несомнѣнно понималъ и цѣнилъ его авторъ. И нельзя ссылаться на школу,

nen vier Tagen der Blindheit ein früheres Stadium der Ueberlieferung zu sein scheint wie die Handschriften des Spec. Perf. mit ihren 40 und des Speculum vitae mit 50 (§. 207, Anm. 1). Впрочемъ Гётцъ иногда самъ не слѣдуетъ своему правилу, напримѣръ, на стр. 184 о 45 гл.; стр. 183 о гл. 57 и др., а на стр. 211 даже пишетъ: Kapitel 108 ist in seinem zweiten Teile... wohl unzweifelhaft auf Grund von 1 Cеlano II, 10 entstanden, wie die starken Anklänge im Wortlaut zeigen. Но какъ разъ эта глава, по всѣмъ вѣроятіямъ, независима отъ Челано. Другія „методическія правила" см. passim въ его трудѣ.

1) Salvatore Minocchi. Nuovi Studi sulle fonti biografiche di San Francesco. Firenze 1901, ранѣе въ Archivio Storico italiano. Serie V, t. 23, е. 26. Цитую по Archivio.

потому что и вліяніе школы не можетъ вполнѣ обезличитъ писателястилиста, и если мы встрѣчаемся съ заимствованіемъ Челано изъ другихъ источниковъ, мы всегда можемъ видѣть, какъ фразы этихъ источниковъ претворяются стилемъ нашего автора 1). Примѣнительно къ вопросу объ отношеніи къ Челано Speculi дѣло еще проще. Speculum лишено единства стиля. Въ немъ встрѣчаются главы, написанныя совершенно простымъ языкомъ, и наряду съ ними главы текстуально совпадающія съ Челано, или главы, носящія на себѣ слѣдъ отличной отъ челановской стилистической школы. Правда, Сабатье утверждалъ, что въ Speculum есть unité de style, unité de plan, unité d'inspiration, но едва ли кто-нибудь можетъ придавать особенное значеніе этимъ словамъ, въ которыхъ, вѣроятно, раскаивается и самъ ихъ авторъ. Уже одно это разнообразіе стиля указываетъ на компилятивный характеръ Speculi, и если мы встрѣчаемъ въ немъ главу, текстуально и стилистически близкую къ Челано, намъ остается предположить заимствованіе ея изъ Челано 2).

3. При ближайшемъ изслѣдованіи возможно выдѣлить индивидуальныя черты стиля Челано. Для этого необходимо выясненіе процесса его творчества и сравненіе его легенды съ легендами его и другихъ школъ. Но для настоящей работы необходимости въ этомъ нѣтъ. Кромѣ того съ перваго взгляда бросается въ глаза цѣлый рядъ особенностей его стиля — его часто короткая, но полная и зам< кнутая фраза; ритмическая, большею частью съ удареніемъ на предпослѣднемъ слогѣ, рѣчь; пристрастіе къ драматизаціи разсказа и иногда къ нѣкоторому лаконизму, любовь къ изысканнымъ словамъ, оборотамъ и формамъ и т. д. 3). Поэтому чрезвычайно легко въ

1) См. ссылки у Nino Tamassia, S. Francesco d'Assisi e la sua leggenda. 1906. Напр. стр. 44, п. 1.- Aug. Confess. II, 3; CV. XXIII. 34: ego ne vituperarer, vitiosior fiebam, et ubi non suberat, quo admisso aequarer perditis, fingebam me fecisse quod non feceram ne viderer abiectior, quo eram innocentior, et ne vilior haberer, quo eram castior. Ecce cum quibus comitibus iter agebam platearum Babyloniae et volutabar in caeno. I Vita Cel. Simulant miseri plerumque se nequiora fecisse quam fecerint, ne videantur abiectiores, quo innocentiores existant... Iter agens per medium platearum Babyloniae... Такихъ примѣровъ много въ книгѣ Tamassia. Интересно изслѣдовать пріемы Челано, какъ писателя, но такая задача едва ли бы оправдывалась экономіей труда въ области работъ по францисканству.

2) Возможность возведенія Челано и Speculum къ одному общему имъ источнику исключена указанной выше невозможностью для Челано списывать дословно. Къ тому же такой общій источникъ, стилистически обработанный, намъ совершенно неизвѣстень.

3) Sein Latein ist von einem, stets gleichbleibenden, sanft wogenden Rhythmus